Евгений Григорьев

«Вот тогда я впервые по-настоящему разочаровался. Просто сумки кинул и у меня аж слёзы»

Осенью 2020 года Евгений попросил меня сделать ему характеристику для предстоящего судебного слушания. Я выполнила его просьбу, а некоторое время спустя во время телефонного разговора поинтересовалась: «Женя, Вы понимаете, что я написала правду? что то, что написано, — это правда о Вас?.. Вы понимаете, что Вы хороший человек?» Возникла короткая пауза, а после нее серьезное: «Да, понимаю». В той бумаге было сказано, что Евгений добрый, отзывчивый и надежный, умеющий сочувствовать и заботиться о других, способный размышлять и переосмысливать происходящее. И еще некоторое количество важных слов.

Когда Евгений еще жил у нас в Приюте, он иногда во время индивидуальных консультаций пересказывал мне сюжеты фильмов, которые произвели на него особенно сильное впечатление. Пересказывал, порою с трудом сдерживая слезы. Говорил при этом, что не понимает, почему они вызывают у него такую сильную эмоциональную реакцию. А у этих картин было нечто общее: главный герой/герои был маргиналом, отщепенцем, осужденным обществом, а в некоторых случаях и законом. И вот вдруг такой человек проявляет совершенно не вписывающееся в образ сострадание, человечность и, не задумываясь о возможных негативных последствиях для самого себя, кого-то спасает, помогает, берет на себя ответственность и заботится о тех, кто в этом остро нуждается. Мучительное противоречие. Как это совместить: неблаговидные поступки, нарушение закона и доброе сердце? У героев на экране это как-то получалось, но как это сделать внутри себя самого? Долгий и непростой путь Евгения из Омска в Петербург — внешнее подобие более сложного пути к самому себе. Женя не стоит на месте, у него хватает упорства и решимости идти дальше.
(текст публикуется с разрешения Евгения Григорьева)

Александра Сандомирская психолог

«Вы не представляете, я был в таких вокзалах, где ещё дровами топят. Это 21-й век», — рассказывает Евгений Григорьев, выпускник Реабилитационного приюта Ночлежки в Петербурге. Самые разные вокзалы он повидал, когда целый месяц добирался из Омска в Петербург. Ехал к тёте — последнему близкому человеку, который остался после смерти отца. О своей жизни Евгений рассказывает так:

«Всё у меня так складывалось плохо. Очень долгое время провел местах лишения свободы, употреблял всякие вещества. Пока сидел последний срок, у меня умер отец. Он был мой единственный близкий родственник. В Санкт-Петербурге у меня жила тётя. Она ещё в 2015-м году меня звала. Говорила, приезжай, здесь возможностей побольше, реализуешь свои планы, там, куда-то устроишься. Но дело в том, что я когда вышел, выпил хорошенько и потерял документы, паспорт — всё потерялось. Месяц я добирался из Омска в Питер электричками со всеми своими вещами».

Когда добрался до города и пришёл по адресу, не смог достучаться до тёти. Дверь открыла соседка по лестничной площадке. Спросила: «Вы к кому?» и рассказала, что тёти уже нет в живых: она умерла от рака.

«Вот тогда я впервые по-настоящему разочаровался. Просто сумки кинул и у меня аж слёзы. Я вообще не знал, что делать. И она [соседка] мне подсказала, что тут есть социальный, ну, фонд, обратись, говорит, туда»

Так Евгений узнал о Ночлежке. Заселился в Реабилитационный приют на Боровой, занимался с психологом и соцработниками. Специалисты нашей Консультационной службы помогли ему получить паспорт и полис, оформить инвалидность, покупали лекарства и устраивали в больницу, помогали с поисками работы.

В Приюте Евгений познакомился с Машей, девушкой, которая тоже пришла к нам за помощью. Вместе они перебрались из Приюта сперва в гостиницу, затем сняли жильё. Маша рассказывает, что никогда не видела таких ответственных людей, как Женя: «Он столько всего для меня делал. И за документами со мной везде ездил — я же плохо видела. Он и заявления писал, и искал для меня самых лучших врачей, чтобы мне сделали глаза. Я ему отвечала взаимностью, какой-то заботой. Да он ничего такого от меня и не требовал и не требует по сей день».

Евгений рассказывает, что Маша изменила его и заставила поверить в себя и добавляет: «а теперь я её заставляю верить в себя». Сейчас ребята ждут дочку, хотят назвать Зоей или Софией. Мечтают о своей квартире, где Маша сможет повесить красивые шторы вместо нелюбимых зеленых со съемного жилья.